Судебная практика: взыскание компенсации морального вреда

Взыскание денежной компенсации морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Данный способ защиты имеет особенность, которая заключается в нематериальном характере морального вреда при материальной форме его возмещения. Соответственно, определение размера морального вреда — вопрос неоднозначный и имеет тонкости.

Далее рассмотрим дело из судебной практики по возмещению морального вреда пациенту организацией здравоохранения.

Обстоятельства дела

Врачами УЗ «Р» гражданка Д. (далее — истец) была поставлена на учет в наркологическом кабинете без первичного наркологического освидетельствования. В медицинскую карту на бумажном носителе и электронную медицинскую карту ей неоднократно выставлен неправомочный диагноз «алкоголизм» (далее — диагноз «А»), который достоверно не проверен и не установлен врачами — психиатрами-­наркологами УЗ «Р», а также внесена недостоверная информация о проводимых мероприятиях в отношении пациента.

На имя истца в психоневрологическом диспансере (далее — ПНД) УЗ «Р» имелась медицинская карта, содержащая указания на выставленные истцу диагнозы «синдром зависимости от алкоголя» (далее — диагноз «С») и F. «У», а также на проводимые в отношении истца в связи с данными диагнозами мероприятия.

Первоначально диагноз «С» был внесен в медицинскую карту амбулаторного больного на имя истца (на бумажном носителе) врачом Х. в виде кода М. Повторно в листок для записи диагнозов в медицинской карте вносились сведения о наличии диагноза «С».

Сведения о диагнозе вносились также врачами П. и Б., при этом первичное наркологическое освидетельствование истца врачами Х., П. и Б. не проводилось.

Это важно
Врачами УЗ «Р» также не рассматривался вопрос о правомерности наблюдения истца в 1-й группе диспансерного учета с диагнозом «С» при отсутствии какой-либо информации о пациенте.

Врачом Р. было указано в отношении истца о подтвержденном диагнозе «С», при этом обоснования данного диагноза в медицинской карте амбулаторного больного не содержится.

Врачом Г. в отсутствие объективной информации о пациенте в медицинскую карту вносилась информация о переписке с ОВД о содействии в доставке истца на прием, указывался диагноз «С», однако правомерность наблюдения истца в 1‑й группе диспансерного учета с диагнозом «С» с учетом наличия подобных обстоятельств не проверялась.

Кроме того, в отношении истца в медицинской документации ПНД УЗ «Р» отсутствуют какие-либо объективные сведения, указывающие на ее алкоголизм, асоциальное и противоправное поведение, иную соматическую патологию, равно как и на факты ее обращения за соответствующей медицинской помощью.

Выставленный истцу диагноз F. «У» не основан на результатах медицинского осмот­ра пациента.

Это важно
Допущенные в отношении истца работниками ПНД УЗ «Р» нарушения были установлены главным управлением по здравоохранению облисполкома.

Справочно: были установлены нарушения в отношении истца действовавших на момент постановки ее на учет требований Положения о порядке признания лица больным хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, порядке и условиях оказания медицинской помощи пациентам, страдающим хроническим алкоголизмом, наркоманией или токсикоманией, и Инструкции о порядке диспансерного учета больных с зависимостью от алкоголя, наркотических и ненаркотических веществ и профилактического наблюдения за лицами, употребляющими алкоголь, наркотические и ненаркотические вещества с вредными последствиями (без клинических проявлений заболевания) (утв. постановлением Министерства здравоохранения Республики Беларусь от 10.07.2002 № 53).

Согласно заключению ВКК областного наркологического диспансера истцу диагноз «С» не установлен.

Наряду с этим ранее внесенная в электронную базу пациентов, состоящих на учете в ПНД УЗ «Р», информация о наличии у истца вышеозначенного диагноза была полностью удалена из базы.

Позиция истца

Истец на основании ст. 153 ГК обратилась в суд с исковым заявлением, в котором указала, что более 20 лет проживает и зарегистрирована в г. Р. и по мере необходимости обращается в УЗ «Р» за получением медицинской помощи.

При посещении УЗ «Р» от врача ей стало известно о нахождении ее на учете у врача-­нарколога с диагнозом «А».

Впоследствии ей также стало известно, что указанная информация находится в открытом доступе не только в ПНД УЗ «Р», медицинской карте на бумажном носителе на ее имя, но и на протяжении длительного периода времени имеется в цифровых сетях в общем доступе для врачей и медицинского персонала УЗ «Р».

Это важно
Сведения о том, что она страдает алкоголизмом и в течение длительного периода времени находится на учете в ПНД УЗ «Р», повергли ее в шок, вызвали нарушение душевного равновесия.

Истец указала, что никогда ничего плохого не совершала, вела спокойный, здоровый образ жизни, к уголовной, административной ответственности не привлекалась, жалоб со стороны соседей на нее по месту жительства не поступало, у врача-­психиатра никогда не наблюдалась, на соответствующем учете не состоит, провалов в памяти и черепно-­мозговых травм не имела.

Истец отметила, что информация о нахождении на учете у врача-­нарколога, а также об уклонении в течение 9 лет от лечения унижает ее, обесценивает ее достоинство как женщины, как личности и глубоко ранит ее.

После получения данной информации она долгое время находилась в состоянии оцепенения, которое сменилось состоянием тревоги, волнения. Мысли о том, что ситуация длилась столько лет и все это время медицинские работники и связанные с ними люди могли думать, что к ним приходит человек, которому установлен диагноз «А», будоражили ее, не давали покоя, и она реально переживала страдания, испытывая чувства стыда, унижения. Она чувствовала себя обесцененной, оскорбленной, подавленной, ей приходилось оправдываться и объясняться перед детьми, врачами, знакомыми.

Это важно
Для разрешения возникшей ситуации она обращалась к руководству УЗ «Р», в областной наркологический диспансер, главное управление по здравоохранению облисполкома.

Истец указала, что по результатам прохождения ВКК в областном наркологическом диспансере диагноз «С» у нее не установлен.

По ее заявлению, на основании заключения ВКК она была снята с наркологического учета лиц, страдающих «А», в ПНД УЗ «Р».

Из ответа УЗ «Р» ей стало известно, что в отношении нее прекращено диспансерное наблюдение в связи с ее выздоровлением от «А», информация о наличии диагноза удалена из электронной базы.

Истец указала, что по результатам проверки комиссией главного управления по здравоохранению облисполкома был выявлен ряд нарушений со стороны врачей — психиатров-­наркологов ПНД УЗ «Р» в части ее постановки на учет в наркологическом кабинете без первичного наркологического освидетельствования, а также неправомерного выставления необоснованных диагнозов.

В связи с нарушением врачами ПНД УЗ «Р» правил постановки на учет в наркологическом кабинете без первичного наркологического освидетельствования, неправомерным выставлением диагнозов, внесением в медицинскую карту на бумажном носителе, электронную медицинскую карту не соответствующей действительности информации о ее алкоголизме и проводимых мероприятиях, формальным подходом к пациенту как личности, грубым нарушением правил этики и деонтологии в ее отношении были распространены не соответствующие действительности сведения.

Введением информации в электронную медицинскую карту и общую сеть доступа УЗ «Р» была нарушена неприкосновенность ее частной жизни, нарушено ее право на приватность и конфиденциальность информации в ее отношении и ей был причинен моральный вред.

Это важно
Истец указала, что моральные страдания выразились в чувствах страха, подавленности, стыда, вины, уязвимости. Она плохо спит по ночам. После пережитого стресса ухудшилось состояние ее здоровья: возросло давление, поднялся уровень сахара в крови, участились заболевания.

Ссылаясь на вышеизложенные обстоятельства, истец просила взыскать с ответчика в свою пользу денежную компенсацию морального вреда в размере 20 000 руб., а также понесенные по делу судебные расходы.

Решение и аргументация суда

Решением суда постановлено взыскать с УЗ «Р» в пользу истца денежную компенсацию морального вреда в размере 500 руб., а также судебные расходы по делу: по оплате государственной пошлины — 96 руб., по оплате юридической помощи — 1200 руб.

В связи с выставлением неправомочного диагноза и допущенными нарушениями со стороны врачей ПНД УЗ «Р» в отношении истца нарушены такие неимущественные права, как честь и доброе имя. Истцу необходимо было принимать меры к восстановлению своего доброго имени и чести, а именно принимать действенные меры, направленные на опровержение и удаление информации, не соответствующей действительности, доводить до посторонних лиц информацию о том, что она состоит на учете у врача-­нарколога с диагнозом «С», испытывать нравственные страдания, чтобы в последующем она была снята с учета.

Это важно
В судебном заседании не добыто и истцом не представлено доказательств, свидетельствующих о причинно-следственной связи между возникшими у нее заболеваниями, испытываемыми ею физическими страданиями и действиями врачей УЗ «Р», обстоятельствами постановки на наркологический учет.

Истцом не представлены доказательства распространения работниками УЗ «Р» в отношении нее сведений постороннему, неопределенному кругу лиц. Информация хранилась в медицинских документах, составляла врачебную тайну, а сведения о постановке истца на наркологический учет сама истец сообщила родственникам и знакомым.

Согласно разъяснению, данному в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.09.2000 № 7 «О практике применения судами законодательства, регулирующего компенсацию морального вреда», при определении размеров компенсации морального вреда суду необходимо руководствоваться ч. 2 ст. 152 и п. 2 ст. 970 ГК. При этом с целью обеспечения требований разумности и справедливости для каждого конкретного случая суду следует учитывать степень нравственных и физических страданий потерпевшего исходя из тяжести (значимости) для него наступивших последствий и их общественной оценки.

Это важно
В зависимости от характера спорного правоотношения следует учитывать обстоятельства причинения морального вреда, возраст потерпевшего, состояние его здоровья, условия жизни, материальное положение и иные индивидуальные особенности.

Суд также вправе учесть имущественное (финансовое) положение причинителя вреда.

С учетом изложенного суд признал иск обоснованным и подлежащим удовле­творению, исходя из тех физических и нравственных страданий, которые испытывала истец, с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред. Руководствуясь принципом разумности и справедливости, суд постановил взыскать с ответчика в пользу истца в счет компенсации морального вреда 500 руб.

Мнение автора

1. Данное судебное дело показало лишь один из аспектов защиты чести и достоинства гражданина (согласно ст. 153 ГК). Но развитие подобной ситуации возможно и в части законной обработки персональных данных (ст. 14, 15 и 19 Закона Респуб­лики Беларусь от 07.05.2021 № 99-З «О защите персональных данных»), уголовной (ст. 427 «Служебный подлог» УК) и дисциплинарной ответственности (ст. 197 и 198 ТК) и т. п.

2. Формально в данном случае учреждению здравоохранения причинен материальный ущерб в виде излишних денежных выплат (ст. 400 ТК). Это ставит вопрос о привлечении виновных лиц к материальной ответственности и в последующем отражении таких сведений в характеристике (пп. 9 и 11 Декрета Президента Респуб­лики Беларусь от 15.12.2014 № 5 «Об усилении требований к руководящим кадрам и работникам организаций»).